«Моим стихам... настанет свой черед» (Литературно-музыкальная композиция о творчестве М.И.Цветаевой)
Рахаева Ольга Андреевна9/3/2008 21:43:16
Автор: Иванова Светлана Владимировна, Ям-Тёсовская СОШ Лужского района
Стихотворение (Перезвон колоколов)
1.
У меня в Москве – купола горят,
У меня в Москве – колокола звонят,
И гробницы, в ряд, у меня стоят, -
В них царицы спят и цари.
И не знаешь ты, что зарёй в Кремле
Легче дышится – чем на всей земле!
И не знаешь ты, что зарёй в Кремле
Я молюсь тебе – до зари!
Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю –
О ту пору, как по всему Кремлю
Просыпаются звонари.
(Перезвон колоколов)
2.
В Москве, года 1892-го, в канун праздника поминовения Иоанна Богослова, в семье профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева и Марии Александровны Мейн родилась дочь Марина.
3.
Красною кистью
Рябина зажглась
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
-
(И.С.Бах. Токката и фуга ре минор.)
4.
«Когда вместо желанного, предрешённого, почти приказанного сына Александра родилась всего только я, мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: «По крайней мере, будет музыкантша…».
5.
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой: «В мамином дневнике много лет спустя мы прочли: «Четырёхлетняя моя Маруся ходит вокруг меня и всё складывает слова в рифмы, - может быть, будет поэт?» ещё из маминого дневника: мы (5 лет и 3 года) играем – Муся продаёт, я покупаю.
«Ася: - Пацём?
Муся: - Я – задаром продаю!
Ася: - Как дорого!»
…Были копилки. Глиняные: у Муси была собака, у меня кошка. И вот копилка – полна! Как билось сердце: чтобы увидеть деньги, надо разбить копилку! Ни я, ни Муся – не могли. Разбивал, зажмурясь, Андрюша. Стук, паденье, треск – и какое отчаянье! Мокрые от слёз руки пытались узнать в кучке глиняных обломков – погибших кота, пса… Не в тот ли день детского горя родилось Маринино и моё отвращение к богатству, подозрение, что оно, как те монеты, купалось в слезах.»
6.
Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьётся моё своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – весёлая пена –
Высокая пена морская!
7.
Из воспоминаний М.Цветаевой: «…Была картина в спальне матери – «Дуэль». Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил из пистолета в живот… С пушкинской дуэли во мне началась сестра… Нас этим выстрелом всех в живот ранили…».
8.
Впоследствии Марина Ивановна посвятит Пушкину цикл стихотворений и эссе «Мой Пушкин», «Пушкин и Пугачёв».
9.
Нет, бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили:
То зубы царёвы над мёртвым певцом
Почётную дробь выводили.
Такой уж почёт, что ближайшим друзьям –
Нет места. В изглавье, в изножье,
И справа, и слева – ручищи по швам –
Жандармские груди и рожи.
Кого ж это так – точно воры вора
Пристреленного – выносили?
Изменника? Нет, с проходного двора –
Умнейшего мужа России.
10.
В 6 лет Марина познакомилась и с творчеством Пушкина, с «Евгением Онегиным». В опере Чайковского её потрясла сцена у скамьи – сцена объяснения Онегина и Татьяны.
11.
М.Цветаева: «Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну, в них обоих вместе, в любовь. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он НЕ любил (я это поняла), потому и не сел, любила ОНА, потому и встала…Он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась. И если я потом, когда уходили, не только не протягивала вслед рук, а головы не поворачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.»
(Звучит романс на стихи Цветаевой «Под лаской плюшевого пледа…»)
12.
В 1910 году, ещё не сняв гимназической формы, тайком от семьи, Марина выпустила свой первый поэтический сборник – «Вечерний альбом». Его заметили.
Поэт Максимилиан Волошин назвал её стихи чудом:
К вам душа так радостно влекома.
О, какая веет благодать
От страниц Вечернего Альбома!
(Почему альбом, а не тетрадь?)
Кто вам дал такую ясность красок?
Кто вам дал такую точность слов,
Смелость всё сказать от детских ласок
До весенних новолунных снов?
Ваша книга – это весть оттуда,
Утренняя благостная весть.
Я давно уж не приемлю чуда,
Но как сладко слышать: чудо – есть!
13.
М.Цветаева: «Сосуществование поэта с поэтом – равенство известного с безвестным. Я сама тому живой пример, ибо никто никогда с такой благоговейной нежностью не относился к моим так называемым зрелым стихам, как 36-летний Макс Волошин к моим 16-летним.»
14.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! –
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берёт!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд.
15.
Марина Ивановна принадлежала к людям той эпохи, которая была необычна сама по себе и делала необычными всех живущих в ней. Цветаева была хорошо знакома с Валерием Брюсовым, Максимом Горьким, Владимиром Маяковским, Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой… Им она посвящала свои стихи. Особенной любовью проникнуты строки, посвящённые её поэтическому кумиру – Александру Блоку:
16.
Имя твоё – птица в руке,
Имя твоё – льдинка на языке,
Одно-единственное движение губ.
Имя твоё – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В лёгком щёлканье ночных копыт
Громкое имя твоё гремит.
И назовёт нам его в висок
Звонко щёлкающий курок.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
17.
Один из старших друзей Цветаевой, поэт Максимилиан Волошин, познакомил её с Сергеем Эфроном.
М. Цветаева: «Спасибо тебе, Макс, за Серёжу – за 1911 год, счастливый год моей жизни».
(Перезвон колоколов)
18.
Марина Цветаева и Сергей Эфрон обвенчались в январе 1912 года, и короткий промежуток между встречей их и началом первой мировой войны был единственным в их жизни периодом бестревожного счастья.
19.
М.Цветаева: «Аля – Ариадна Эфрон – родилась 5 сентября 1912 года, в половине шестого утра, под звон колоколов.»
20.
– Девочка! – Царица бала!
Или схимница – Бог весть!
- Сколько времени? – Светало.
Кто-то мне ответил: - Шесть.
Чтобы тихая в печали,
Чтобы нежная росла, -
Девочку мою встречали
Ранние колокола.
21.
В 1914 году Сергей Эфрон, студент Московского университета, отправляется на фронт с санитарным поездом в качестве брата милосердия.
22.
На кортике своём: Марина –
Ты начертал, встав за Отчизну.
Была я первой и единой
В твоей великолепной жизни.
Я помню ночь и лик пресветлый
В аду солдатского вагона.
Я волосы гоню по ветру,
Я в ларчике храню погоны.
23.
Бурные события 1917 года разделили сестёр Марину и Анастасию. Потом, с началом Гражданской войны, порвалась и связь с мужем. Сергей Эфрон вступил в Добровольческую армию генерала Корнилова, находящуюся где-то в Донских и Кубанских степях. До марта 1919-го она не знала, что муж жив.
24.
Белая гвардия, путь твой высок:
Чёрному дулу – грудь и висок.
Божье да белое твоё дело:
Белое тело твоё – в песок.
Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает…
25.
И справа и слева
Кровавые зевы,
И каждая рана:
- Мама.
Все рядком лежат –
Не развесть межой.
Поглядеть – солдат.
Где свой, где чужой?
Белым был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть побелила.
26.
Наиболее трудным для Марины Цветаевой стал 1919 год, запомнившийся самым чёрным, самым чумным, самым смертным.
27.
М.Цветаева: «Живу с Алей и Ириной (Але 6 лет, Ирине 2 года) в Борисоглебском переулке, в чердачной комнате. Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля… весь запас».
28.
Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!
Взойдите. Гора рукописных бумаг.
Так. – Руку! – Держите направо, -
Здесь лужа от крыши дырявой.
Вам дети мои – два чердачных царька,
С весёлою музой моею, - пока
Вам призрачный ужин согрею, -
Покажут мою эмпирею.
- А что с вами будет, как выйдут дрова?
- Дрова? Но на то у поэта – слова
Всегда – огневые – в запасе!
Нам нынешний год не опасен…
А если уж слишком поэта доймёт
Московский, чумной, 19-ый год, -
Что ж, - мы проживём и без хлеба!
Недолго ведь с крыши – на небо.
29.
М.Цветаева: «Моя вторая дочь Ирина умерла 2 марта 1920 года – от голода.»
30.
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были – по одной на каждую –
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла! –
Старшую из тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
Две руки – ласкать – разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая – на шейке тоненькой –
Одуванчик на стебле!
Мной ещё совсем не понято,
Что дитя моё в земле.
31.
Вспоминает писатель Илья Эренбург: «Когда в 1920 году я пробрался из Коктебеля в Москву, я нашёл Марину в исступлённом одиночестве. Весной 1921 года я поехал одним из первых советских граждан за границу, Цветаева попросила меня попытаться разыскать её мужа. Мне удалось узнать, что он жив и находится в Праге. Я написал об этом Марине – она воспрянула духом и начала хлопотать о заграничном паспорте».
32.
Из воспоминаний дочери, Ариадны Эфрон: «Последний день в Москве. Багаж – сундучок с рукописями, чемодан… Когда проезжали белую церковку Бориса и Глеба, Марина сказала: - Перекрестись, Аля! – и перекрестилась сама. Так и крестилась всю дорогу на каждую церковь, прощаясь с Москвой.
33.
Эмиграция. 11 недель в Берлине. Переписка с Борисом Пастернаком. Переезд в Чехию. Встреча с мужем.
34.
М.Цветаева: «Я Прагу люблю первой после Москвы, и не из-за родного славянства – из-за собственного родства с нею: за её смешанность и многодушие.»
35.
Более трёх лет прожито здесь, здесь написаны стихи и поэмы, здесь родился сын Георгий, по-домашнему – Мур.
36.
В ноябре 1925 – переезд во Францию. Окраина Парижа, бедные кварталы, нищета. Книги Цветаевой не издаются. Семья живёт случайными заработками от её публикаций в газетах. Изредка друзья помогают ей устроить публичные выступления.
37.
М.Цветаева: «Читаю стихи. Читать по тетрадке я стала тогда, когда перестала их знать наизусть, а знать перестала – когда просить перестали, с 1922 года – года моего отъезда из России. Из мира, где мои стихи кому-то нужны были».
38.
Тоска по родине! Давно
Разоблачённая морока!
Мне совершенно всё равно –
Где – совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошёлкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
Так край меня не уберёг
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей – поперёк!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё – равно, и всё – едино.
Но если по дороге – куст
Встаёт, особенно – рябина…
39.
М.Цветаева: «Некому прочесть, некого спросить, не с кем посоветоваться. Мой читатель, несомненно, в России. Пишу не для здесь (здесь не поймут из-за голоса), а для там – языком равных…».
40.
Поддерживали её редкие вести с родины, редкие письма. Борис Пастернак писал ей: «Марина, золотой мой друг…Какие удивительные стихи вы пишете! Как больно, что сейчас Вы больше меня! Вообще Вы – возмутительно большой поэт…».
41.
М.Цветаева: «О Борис, Борис! Как я вечно о тебе думаю, физически оборачиваюсь в твою сторону – за помощью! Ты не знаешь моего одиночества. Закончила большую поэму. Читаю одним, читаю другим – полное – ни слова – молчание.»
42.
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится.
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце.
Ты, в погудке дождей и бед
То ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай мне руку – на весь тот свет!
Здесь – мои обе заняты.
43.
О, чёрная гора,
Затмившая весь свет!
Пора – пора – пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь – плыть
Вниз, по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.
44.
На этой ноте последнего отчаянья оборвалось творчество Марины Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование – и того в обрез.
В 1939 году Цветаева восстановила своё советское гражданство и возвратилась на Родину – после 17 лет эмиграции. Первой вестью оказалось сообщение о том, что сестра Анастасия арестована ещё в сентябре 37-го. Вскоре арестовали дочь Цветаевой Ариадну, затем мужа. У Марины Ивановны остался только сын. Полгода они скитались по чужим квартирам. Не иногие знакомые отваживались помогать бывшей эмигрантке, у которой все близкие – враги народа.
Стихи её не печатают. Единственный заработок – переводы. Она переводит на французский Лермонтова, на русский язык – Бодлера, английские баллады, немецкие народные песни.
45.
Вебер. (перевод М.Цветаевой)
На трудных тропах бытия
Мой спутник – молодость моя.
Бегут, как дети, по бокам
Ум с глупостью, в серёдке – сам.
А впереди – крылатый взмах:
Любовь на золотых крылах.
А этот шорох за спиной –
То поступь вечности за мной.
46.
Началась война. В августе 1941 года Марина Ивановна с сыном эвакуируется в Елабугу. Сохранилось её заявление в Совет Литфонда: «Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в столовую Литфонда. 26 августа 1941 года. М.Цветаева».
Но в работе ей отказали, денег не было. И не было никакой надежды на поддержку. Измученная, 31 августа 1941 года Марина Цветаева покончила с собой.
47.
Идёшь, на меня похожий, -
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь – могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя.
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед. –
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
(Перезвон колоколов)
48.
В 1990 году по ходатайству жителей Елабуги и с благословения его Святейшества Патриарха Московского и всея Руси Алексия II был проведён обряд отпевания Марины Цветаевой по полному чину Русской Православной Церкви.
49.
Звучит запись песни на стихи Цветаевой «Уж сколько их упало в эту бездну».
Использованная литература.
- Марина Цветаева. Стихотворения, поэмы. – Москва, «Рипол классик», 1998.
- Пастухова Л.Н. «Если душа родилась крылатой…» (Литературно-музыкальная композиция о жизни и творчестве М.И.Цветаевой) – «Литература в школе», №3, 1991.
- Кисловская Е.С. «Красною кистью рябина зажглась…» (Литературно-музыкальная композиция, посвящённая жизни и творчеству Марины Цветаевой) – «Русский язык и литература в средних учебных заведениях УССР», №6, 1990.