ХОР

Добавь свой голос

ЛИТЕРАТУРА

Инфотека

Инструменты
Персональный раздел
Категории

Новые педагогические технологии

Михаил
1/3/2007 10:30:05
Автор: Терешина Валентина Анатольевна

Технология педагогической мастерской.

Технология педагогической мастерской раскрыта в книгах и статьях петербургских ученых, методистов, учителей: И.А. Мухиной, Т.Б. Ереминой, Л.Д. Фураевой, Н.И. Беловой, В.А. Степиховой, О.В.Орловой и др.

Педагогическая мастерская – это нестандартная форма организации учебно-воспитательного процесса, которая создает творческую атмосферу, психологический комфорт, способствует личностному росту Мастера и ученика, дарит радость сотворчества, «создает условия для восхождения каждого участника к новому знанию и новому опыту путем самостоятельного или коллективного открытия» (И.А. Мухина).

В книге Н.И. Беловой, Н.Н. Наумовой «Экология в мастерских» дано такое определение педагогической мастерской: «Мастерская – это личностно-деятельностная рефлексивная синтетическая форма обучения, в которой сочетается индивидуальная работа с групповой, включающая межгрупповую социализацию; в ней есть место поиску, творчеству, работе с материальными объектами, множественному выбору, что вместе с рефлексией помогает учащимся сформировать сознательную активную жизненную установку».

В основе организации педагогической мастерской лежат следующие принципы:

Основные этапы мастерской.

  1. «Индуктор» (индукция – «наведение») – создание эмоционального настроя, мотивирующего творческую деятельность каждого, включение чувств, подсознания, формирование личностного отношения к предмету обсуждения. Индуктором может быть слово, образ, фраза, текст, предмет, звук, мелодия, рисунок и др.
    • В мастерской письма по картине. И. Шишкина «Ручей в лесу» и рассказу Н. Сладкова «Ручей» предлагаем индуктор – журчание ручья.
    • Проводя мастерскую построения знаний по произведению о войне, задаем учащимся вопрос: «С чем у вас ассоциируется слово война (цвет, предмет, жест, чувство, природное явление, музыка)?»
  2. «Деконструкция» – работа с материалом (текстом, красками, звуками, веществами) и превращение его в хаос.
  3. «Реконструкция» - создание своего мира, текста, рисунка, гипотезы, проекта, решения.
  4. «Социализация» – соотнесение своей деятельности с деятельностью других: работа в парах, в малых группах, представление всем. Задача этого этапа – не столько оценить работу другого, сколько дать самооценку и провести самокоррекцию.
  5. «Афиширование» – вывешивание произведений (текстов, рисунков, схем и т. д.) и ознакомление с ними всех участников мастерской.
  6. «Разрыв» – кульминация творческого процесса: озарение, новое видение предмета, явления, внутреннее осознание неполноты или несоответствие своего старого знания новому, побуждающее к поиску ответов на возникшие вопросы, к работе с литературой.
  7. «Рефлексия» - размышление о своем внутреннем состоянии, самоанализ. Анализ движения своей собственной мысли, чувства, знания, мироощущения.

Петербургская педагогическая мастерская могут быть разделены на типы в зависимости от состава участников; целей и способов деятельности; временной продолжительности процесса. По составу участников мастерские разделены на занятия только для учащихся, только для педагогов, мастерские, которые могут быть проведены со взрослыми и детьми. По целям и способам деятельности выделяются такие типы мастерских:

  1. Педагогическая мастерская построения знаний.
  2. Педагогическая мастерская письма.
  3. Мастерская самопознания.
  4. Мастерская отношений и ценностных ориентаций.

В курсовой работе будут рассмотрены мастерские построения знаний и творческого письма, так как, по мнению автора, именно они являются наиболее важными в постижении общечеловеческих ценностей, выраженных в тексте художественного произведения, в освоении идейно-художественного богатства русской литературы. Педагогические мастерские помогают организации самостоятельной работы школьников на уроке, способствуют выработке активной жизненной позиции, воспитывают творческую личность. Они совершенствуют речевые навыки учащихся.

Алгоритм мастерской построения знаний.

Первый этап.

  1. Индуктор.
  2. Создание творческого продукта:
    • деконструкция,
    • реконструкция.
  3. Социализация.
  4. Промежуточная рефлексия и самокоррекция деятельности. Формирование информационного запроса (выстраивание новых проблем).

Второй этап.

  1. Обращение к новой информации и ее обработка.
  2. Корректировка творческого продукта или создание нового варианта версии, гипотезы и т. д. Групповая или индивидуальная работа.
  3. Социализация.
  4. Общая рефлексия и выход на новую систему проблем.

Возможны иные варианты алгоритма работы при соблюдении общих принципов и правил ведения мастерской.

Основные правила мастерской.

  1. Ценностно-смысловое равенство всех участников.
  2. Право каждого на ошибку: самостоятельное преодоление ошибки – путь к истине.
  3. Безоценочная деятельность.
  4. Предоставление свободы в рамках принятых правил. Это правило реализуется в праве выбора участника мастерской на разных ее этапах, в праве не участвовать в работе на этапе «предъявления продукта», в праве действовать по своему усмотрению без дополнительных разъяснений руководителя.
  5. Значительный элемент неопределенности, неясности в заданиях. Неопределенность рождает, с одной стороны, интерес, а с другой – психологический дискомфорт, то есть создает мотивацию.
  6. Диалог как основа сотрудничества участников.
  7. Организация и перестройка реального пространства, в котором работает мастерская, в зависимости от задачи каждого этапа.
  8. Решительное ограничение участия, практической деятельности мастера-руководителя как авторитета на всех этапах мастерской.

Таким образом, мастерская – это интегративная технология, соединяющая игровые, исследовательские, проблемные виды деятельности. Это открытая система поиска и выбора пути познания, свободного взаимодействия, общения и обмена информацией.

ЛИТЕРАТУРА.

  1. Белова Н.И., Наумова Н.Н. Экология в мастерских. – СПб, 2004.
  2. Еремина Т.Я. Мастерская по литературе. 10 класс. – СПб, 2004.
  3. Еремина Т.Я. Мастерская по литературе. 11 класс. – СПб, 2004.
  4. Еремина Т.Я. Учение, общение, творчество: девять мастерских. СПб, 2000.
  5. Мухина И.А., Еремина Т.Я. Мастерские по литературе: интеграция инновационного и традиционного опыта. – СПб, 2002.
  6. Педагогические мастерские: теория и практика. – СПб, 1998.
  7. Педагогический поиск: проблемы и достижения. Выпуск 15. – СПб, 2002. С.76 – 89.
  8. Педагогический поиск: проблемы и достижения. Выпуск 19. – СПб, 2004. С.44 – 60.
  9. Педагогический поиск: проблемы и достижения. Выпуск 20. – СПб, 2004. С.48 – 76.

Педагогическая мастерская построения знаний и творческого письма

«Право на эксперимент?»

Задачи мастерской:

Оборудование: текст повести М.А. Булгакова у каждого учащегося; раздаточный материал.

Алгоритм мастерской.

1. На доске записано слово эксперимент. Задание учащимся: дайте толкование слова эксперимент. Соотнесите свое толкование с определением словаря, которое есть у учащихся на карточках.

«Эксперимент – 1. Воспроизведение какого-нибудь явления экспериментальным путем, создание чего-нибудь нового в определенных условиях с целью исследования, испытания. 2. Попытка сделать, предпринять что-нибудь (новое, ранее не изученное)»

2. Индуктор. Ответьте на вопрос. Ответ запишите письменно. Если бы вам предложили поставить эксперимент, какой бы он был?

3. Социализация. Учащиеся читают свои записи.

«Я бы создала сыворотку или лекарство от онкологических заболеваний, потому что каждый год от рака умирают множество людей» (Наташа П.).

«Эксперимент по изобретению эликсира, который продлит жизнь человека на 20 – 30 лет. Нужно предоставить человеку возможность познать непознанное» (Аня К.).

«Я бы провела эксперимент по созданию новых культурных растений и животных, потому что еще многие люди в мире голодают» (Ольга Б.).

«Эксперимент по размножению рыб, а точнее форели, так как это очень вкусная рыба» (Максим С.).

«Запустить ракету или современный, модифицированный спутник в космос, чтобы изведать неизведанное, открыть новые системы, планеты, звезды, найти разумных существ в космосе» (Владислав Р.).

«Собрала бы лучших ученых, занимающихся конструированием космической техники, и начала бы работать с ними над изобретением космического корабля, который может лететь со скоростью света, используя для этого энергию космоса» (Людмила Ш.)

«Я бы создала программу, которая помогла бы лучше представить себе геометрические фигуры. С помощью ее школьники смогут лучше освоить предмет» (Катерина Ш.).

«Я бы хотела провести эксперимент в области науки о человеке, я бы попробовала клонировать себя, хочу увидеть себя со стороны» (Ольга А.).

«Эксперимент по клонированию человека, для того чтобы его органы можно было использовать для донорства» (Артем П.).

«Я бы создал искусственный интеллект, чтобы человечество развивалось быстрее и достигло внекосмических технологий или уничтожило бы само себя» (Сергей К.).

«Я бы провел эксперимент над человеком с целью выяснения его максимальных и минимальных умственных и физических способностей» (Александр Б.).

«Я бы хотел поставить эксперимент по получению золота из других металлов. Этот эксперимент обесценил бы весь золотой запас Америки» (Миша С.).

4. Создание творческого продукта.

• Учитель читает главу 2 повести М.А. Булгакова «Роковые яйца». Учащиеся выписывают в таблицу слова, важные для характеристики Персикова (слова, положительно характеризующие героя, и слова, отрицательно его характеризующие).

• Учащиеся читают главу 3 повести М.А. Булгакова «Роковые яйца» и выписывают лексику, характеризующую результаты эксперимента (положительные и отрицательные) в таблицу.

Лексика для характеристики В.И. Персикова

+ -
Великолепный микроскоп, живо сполз с табурета, что-то интересное можно было найти, оживленными словами, правый глаз Персикова насторожился, изумился, высшее существо, не бездарная посредственность, профессор Персиков. мать над дитятей, вдохновенный, вдохновенно, важной и таинственной работе. Не занимал гул великолепной Москвы, полузадушенная и обмершая от страха и боли лягушка, желтый Персиков, растопырил, сумасшедше, хищно осклабился, потыкал Панкрата в ребра, сулит черт знает что такое, пошел в одной калоше.

Результаты эксперимента.

+ -
Тянулись изо всех сил в красную полосу и в ней оживали, сила вдохнула в них дух жизни, новым и свежим организмом, побеждали лучшие и сильные. Несчастье, странные явления, лезли стаей и боролись за место в луче, бешеное размножение, ломая и опрокидывая все законы, почковались с молниеносной быстротой, разваливались на части, яростно набрасывались друг на друга, рвали в клочья, глотали, среди рожденных лежали трупы, лучшие были ужасны, отличались злобой и резвостью.

• Групповая работа. Используя таблицы, осмыслите результаты эксперимента, сделайте свои выводы. • Индивидуальная работа. Используя авторский текст, опираясь на выводы, сделанные в ходе обсуждения в группе, расскажите миру в жанре репортажа об эксперименте В.И. Персикова. Постарайтесь своим текстом заинтересовать издателя.

5. Социализация. Учащиеся читают свои работы в группах. Одну работу от группы предъявляют всем.

«События, произошедшие в Московском институте зоологии в июне 1928 года, потрясли весь научный мир. В течение недели в главном здании института происходили невероятные события, о которых стало известно не сразу. По нелепой случайности был открыт луч света, в дальнейшем получивший название «луч жизни».

По некоторым данным этот луч позволяет ускорить процесс размножения всех живых организмов. Причины данного ускорения неизвестны. Это привело к неконтролируемому размножению земноводных, которые заполонили почти все здание института.

Сейчас еще невозможно с точностью определить, какое значение имеет данное открытие для людей. Будет ли этот «луч жизни» работать на благо человека или приведет к уничтожению самой жизни?» (Ира Ш.)

«Луч жизни». Именно так назвал изобретение профессора Владимира Ипатьевича Персикова его ассистент Иванов. И такую реакцию на результат труда скромного ученого Московского института зоологии назвать преувеличением трудно. Воистину революционным стало его открытие.

Началось все, как и положено гениальному, просто. Совершенно случайно профессор Персиков на полтора часа приостановил свои обычные наблюдения над одноклеточными и, возвратившись, был поражен изменениями, произошедшими за столь недолгий срок: вместо нескольких вялых амеб под микроскопом оказалось множество огромных, агрессивных организмов. Причиной такой поразительной метаморфозы стал красный луч, возникающий в ненастроенном микроскопе при распаде электрического света на спектр. Ранее данный луч замечен не был. Дальнейшие опыты показали, что результаты поразительны! Научное сообщество поставило вопрос о рациональном применении результатов опытов» (Ира Г.).

«В наше время, когда страна развивается быстрыми темпами и все привыкли видеть в газетах заметки о достижениях рабочих заводов и фабрик, о досрочном выполнении плана рабочими предприятий, хочется рассказать о достижении гениального советского ученого. Это настоящая сенсация. Это огромный скачок вперед. В Москве в институте зоологии профессор Персиков Владимир Ипатьевич открыл «луч жизни». Под его воздействием все процессы в организме живого существа ускоряются в несколько раз. Это сложно представить обыденному сознанию, но это научно установленный факт. Это открытие дает новые возможности человечеству: на Земле не останется больше голодных людей, будут спасены исчезающие породы животных!

Наша газета будет следить за ходом исследований «луча жизни» и сообщать читателям свежую информацию об этом открытии» (Елена С.).

«Москва. Июнь. 1928 год. Наша группа проникает в здание, где ведутся исследования профессора В.И. Персикова. Ночь. Мы двигаемся по коридорам, повсюду ползают головастики и прыгают уже взрослые лягушки. Как ужасно! Справа от нас лежит объеденное тело одного из рабочих. Бедный парень, его съели заживо! Ситуация становится критической, жабы увеличиваются в размерах, окружают нас. «Беги!» – закричал кто-то. Свет погас, и раздалось громкое хлюпанье. Из всех репортеров выжил лишь один, именно он поведал миру обо всем случившемся в ту ночь» (Павел Т.).

6. Групповая работа. Используя текст повести «Роковые яйца», проанализируйте последствия эксперимента профессора Персикова. Обсудите в группах и скажите, чего не учел профессор в своей деятельности. Докажите текстом.

7. Социализация. 8. Групповая работа. Какие вопросы вы бы задали профессору Персикову? Какие вопросы задает ему автор?

9. Социализация. Группа формулирует свои вопросы. Учитель записывает вопросы на доске, учащиеся в тетради.

Вопросы учащихся.

Задумывались ли Вы о последствиях своего эксперимента? Какую пользу могло бы принести Ваше открытие? Какие цели преследовал Ваш эксперимент? Если бы Вы смогли вернуться в прошлое, повторили бы Вы свой эксперимент? Как обезопасить человечество от научных и военных экспериментов? Почему Вы не контролировали эксперимент Рокка? Вы не жалеете о своем открытии? Профессор Персиков, что Вы можете сказать в свое оправдание?!

Вопросы автора.

Должны ли люди знать о намечающихся экспериментах? Почему Вы не подумали о безопасности людей? Нужны ли эксперименты, которые нарушают естественный ход жизни? Как глубоко человечество может изучать природу, не навредив себе? Кто виноват в случившемся и имеем ли мы право на эксперимент?

10. Индивидуальная работа.

Ответьте письменно на один из вопросов автора.

11. Афиширование.

«Я считаю, что человечество, безусловно, имеет право на эксперимент. Ведь все достижения, к которым мы пришли, основывались на эксперименте. Прежде чем вводить новое в науку, необходимо проверить его, чтобы не получить отрицательных результатов. Все, что в нашей жизни сделано или открыто, должно идти во благо человека» (Татьяна Ф.).

«Человечество имеет право на эксперимент. Ведь нужно двигаться вперед, совершать открытия в области науки, познавать мир. На свете еще много неизведанного. Но не надо забывать о последствиях новых открытий. Также методикой эксперимента могут завладеть ужасные люди, которых в наше время, к сожалению, очень много» (Владислав Р.).

«Конечно же, мы имеем право экспериментировать. Но мы должны четко знать, что получится в конце и ради чего мы это делаем. Многие эксперименты направлены на разрушение, хотя мы этого, возможно, не желаем. Человечество должно научиться думать не только о себе, но и об окружающем мире» (Наталья П.).

«Экспериментатору всегда необходимо помнить: чем больший эксперимент по своим масштабам, тем больше его ответственность и тем тяжелее будут последствия для окружающих в случае провала» (Анатолий Б.).

«Человек всегда должен понимать, каковы последствия эксперимента и нести ответственность за его результаты. Нельзя экспериментировать над жизнью, ибо она уникальна. Все, что происходит в природе, управляется ее законами, а человек не имеет права нарушать их, вмешиваться в ее процессы» (Ольга Я.)

«Экспериментатор должен помнить: безопасность людей превыше всего, проводить эксперимент одному очень опасно, экспериментатор сам отвечает за последствия опытов» (Анна С.).

12. Рефлексия. Продолжите фразу: «Я сегодня понял…».

«Я поняла, что жизнь для нас – уже огромный эксперимент» (Катерина К.).

«Я понял, что все человечество должно голосовать за проводимый эксперимент» (Александр Б.).

«Я понял, что каждый человек постоянно должен думать о будущем» (Павел И.).

«Я поняла, что эксперименты необходимы, но их участниками должны быть люди, цель которых – нести разумное добро» (Елена С.).

«Я поняла, что в мире еще не все разгадано, нужно быть очень осторожным, так как человек слишком мало знает о мире, о жизни» (Ольга А.).

«Я поняла, что экспериментатор должен задуматься над вопросом, нужен ли его эксперимент Земле, а не человечеству» (Ирина Г.).

«Я поняла, что нельзя допускать к проведению экспериментов невежественных людей» (Ирина Л.).

«Я понял, что нельзя ставить эксперименты бездумно, не имея для этого достаточных знаний – иначе получится ситуация, описанная в исследуемом произведении. СССР ведь тоже являлся экспериментом, но те, кто его ставили, не осознавали, что общество не готово принять социализм, что оно не примет его никогда: не идеальное общество не может построить идеальную модель. Эксперимент провалился».

Приложения.

Текст №1. Глава ІІ. Цветной завиток. Итак, профессор зажег шар и огляделся. Зажег рефлектор на длинном экспериментальном столе, надел белый халат, позвенел какими-то инструментами на столе… Многие из 30 тысяч механических экипажей, бегавших в 28-м году по Москве, проскакивали по улице Герцена, шурша по гладким торцам, и через каждую минуту с гулом и скрежетом скатывался с Герцена к Моховой трамвай 16, 22, 48 или 53-го маршрута. Отблески разноцветных огней забрасывал в зеркальные стекла кабинета и далеко и высоко был виден рядом с темной и грузной шапкой храма Христа туманный, бледный месячный серп. Но ни он, ни гул весенней Москвы нисколько не занимали профессора Персикова, Он сидел на винтящемся трехногом табурете и побуревшими от табаку пальцами вертел кремальеру великолепного Цейсовского микроскопа, в который был заложен обыкновенный неокрашенный препарат свежих амеб. В тот момент, когда Персиков менял увеличение с пяти на десять тысяч, дверь приоткрылась, показалась остренькая бородка, кожаный нагрудник и ассистент позвал:

– Владимир Ипатьич, я установил брыжжейку, не хотите ли взглянуть?

Персиков живо сполз с табурета, бросив кремальеру на полдороге, и, медленно вертя в руках папиросу, прошел в кабинет ассистента. Там, на стеклянном стуле, полузадушенная и обмершая от страха и боли лягушка была распята на пробковом штативе, а ее прозрачные слюдяные внутренности вытянуты из окровавленного живота в микроскоп.

– Очень хорошо! – сказал Персиков и припал глазом к окуляру микроскопа.

Очевидно, что-то очень интересное можно было рассмотреть в брыжжейке лягушки, где, как на ладони видные, по рекам сосудов бойко бежали живые кровяные шарики. Персиков забыл о своих амебах и в течение полутора часов по очереди с Ивановым припадал к стеклу микроскопа. При этом оба ученые перебрасывались оживленными, но не понятными простым смертным словами.

Наконец Персиков отвалился от микроскопа, заявив:

– Сворачивается кровь, ничего не поделаешь.

Лягушка тяжко шевельнула головой, и в ее потухающих глазах были явственны слова: «Сволочи вы, вот что…»

Разминая затекшие ноги, Персиков поднялся, вернулся в свой кабинет, зевнул, потер пальцами вечно воспаленные веки и, присев на табурет, заглянул в микроскоп, пальцы он наложил на кремальеру и уже собирался двинуть винт, но не двинул. Правым глазом видел Персиков мутноватый белый диск и в нем смутных бледных амеб, а посредине диска сидел цветной завиток, похожий на женский локон. Этот завиток и сам Персиков, и сотни его учеников видели очень много раз, и никто не интересовался им, да и незачем было. Цветной пучочек света лишь мешал наблюдению и показывал, что препарат не в фокусе. Поэтому его безжалостно стирали одним поворотом винта, освещая поле ровным белым светом. Длинные пальцы зоолога уже вплотную легли на нарезку винта и вдруг дрогнули и слезли. Причиной этого был правый глаз Персикова, он вдруг насторожился, изумился, налился даже тревогой. Не бездарная посредственность на горе республике сидела у микроскопа. Нет, сидел профессор Персиков! Вся жизнь, его помыслы сосредоточились в правом глазу. Минут пять в каменном молчании высшее существо наблюдало низшее, мучая и напрягая глаз над стоящим вне фокуса препаратом. Кругом все молчало. Панкрат заснул уже в своей комнате в вестибюле, и один только раз в отдалении музыкально и нежно прозвенели стекла в шкапах – это Иванов, уходя, запер свой кабинет. За ним простонала входная дверь. Потом уже послышался голос профессора. У кого он спросил – неизвестно.

– Что такое? Ничего не понимаю…

Запоздалый грузовик прошел по улице Герцена, колыхнув старые стены института. Плоская стеклянная чашечка с пинцетами звякнула на столе. Профессор побледнел и занес руки над микроскопом так, словно мать над дитятей, которому угрожает опасность. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы Персиков двинул винт, о нет, он боялся уже, чтобы какая-нибудь посторонняя сила не вытолкнула из поля зрения того, что он увидал.

Было полное белое утро с золотой полосой, перерезавшей кремовое крыльцо института, когда профессор покинул микроскоп и подошел на онемевших ногах к окну. Он дрожащими пальцами нажал кнопку, и черные глухие шторы закрыли утро, и в кабинете ожила мудрая ученая ночь. Желтый и вдохновенный Персиков растопырил ноги и заговорил, уставившись в паркет слезящимися глазами:

–Но как же это так? Ведь это же чудовищно!.. Это чудовищно, господа, – повторил он, обращаясь к жабам в террарии, но жабы спали и ничего ему не ответили.

Он помолчал, потом подошел к выключателю, поднял шторы, потушил все огни и заглянул в микроскоп. Лицо его стало напряженным, он сдвинул кустовые желтые брови.

– Угу, угу, – пробурчал он, – пропал. Понимаю. По-о-нимаю, – протянул он, сумасшедше и вдохновенно глядя на погасший шар над головой, – это просто.

И он вновь опустил шипящие шторы и вновь зажег шар. Заглянул в микроскоп, радостно и как бы хищно осклабился.

– Я его поймаю, – торжественно и важно сказал он, поднимая палец кверху, – поймаю. Может быть, и от солнца.

Опять шторы взвились. Солнце теперь было налицо. Вот оно залило стены института и косяком легло на торцах Герцена. Профессор смотрел в окно, соображая, где будет солнце днем. Он то отходил, то приближался, легонько пританцовывая, и наконец животом лег на подоконник.

Приступил к важной и таинственной работе. Стеклянным колпаком накрыл микроскоп. На синеватом пламени горелки расплавил кусок сургуча и края колокола припечатал к столу, а на сургучных пятнах оттиснул свой большой палец. Газ потушил, вышел и дверь кабинета запер на английский замок.

Полусвет был в коридорах института. Профессор добрался до комнаты Панкрата и долго и безуспешно стучал в нее. Наконец за дверью послышалось урчанье как бы цепного пса, хрюканье и мычанье, и Панкрат в полосатых подштанниках с завязками на щиколотках предстал в светлое пятне. Глаза его дико уставились на ученого, он еще легонько подвывал со сна.

– Панкрат, – сказал профессор, глядя на него поверх очков, извини, что я тебя разбудил. Вот что, друг, в мой кабинет завтра утром не ходить. Я там работу оставил, которую сдвигать нельзя. Понял.

– У-у-у, по-по-понял, – ответил Панкрат, ничего не поняв. Он пошатывался и рычал.

– Нет, слушай, ты проснись, Панкрат, – молвил зоолог и легонько потыкал Панкрата в ребра, отчего у того на лице получился испуг и некоторая тень осмысленности в глазах. – Кабинет я запер, – продолжал Персиков, – так убирать его не нужно до моего прихода. Понял?

– Слушаю-с, – прохрипел Панкрат.

– Ну вот и прекрасно, ложись спать.

Панкрат повернулся, исчез в двери и тотчас обрушился на постель, а профессор стал одеваться в вестибюле. Он надел серое летнее пальто и мягкую шляпу, затем, вспомнив про картину в микроскопе, уставился на свои калоши и несколько секунд глядел на них, словно видел их впервые. Затем левую надел и на левую хотел надеть правую, но та не полезла.

– Какая чудовищная случайность, что он меня отозвал, – сказал ученый, – иначе я его так бы и не заметил. Но что это сулит?.. Ведь это сулит черт знает что такое!..

Профессор усмехнулся, прищурился на калоши и левую снял, а правую надел. – Боже мой! Ведь даже нельзя представить себе всех последствий…– Профессор с презрением ткнул левую калошу, которая раздражала его, не желая налезать на правую, и пошел к выходу в одной калоше…

Текст №2. Глава ІІІ. Персиков поймал. Дело было вот в чем. Когда профессор приблизил свой гениальный глаз к окуляру, он впервые в жизни обратил внимание на то, что в разноцветном завитке особенно ярко и жирно выделялся один луч. Луч этот был ярко-красного цвета и из завитка выпадал, как маленькое острие, ну, скажем, с иголку, что ли.

Просто уж такое несчастье, что на несколько секунд луч этот приковал наметанный глаз виртуоза.

В нем – в луче – профессор разглядел то, что было в тысячу раз значительнее и важнее самого луча, непрочного дитяти, случайно родившегося при движении зеркала и объектива микроскопа. Благодаря тому, что ассистент отозвал профессора, амебы пролежали полтора часа под действием этого луча и получилось вот что: в то время, как в диске вне луча зернистые амебы валялись вяло и беспомощно, в том месте, где пролегал красный заостренный меч, происходили странные явления. В красной полосочке кипела жизнь. Серенькие амебы, выпуская ложноножки, тянулись изо всех сил в красную полосу и в ней (словно волшебным образом) оживали. Какая-то сила вдохнула в них дух жизни. Они лезли стаей и боролись друг с другом за место в луче. В нем шло бешеное, другого слова не подобрать, размножение. Ломая и опрокидывая все законы, известные Персикову как свои пять пальцев, они почковались на его глазах с молниеносной быстротой. Они разваливались на части в луче, и каждая из частей в течение двух секунд становилась новым и свежим организмом. Эти организмы в несколько мгновений достигали роста и зрелости лишь затем, чтобы в свою очередь тотчас же дать новое поколение. В красной полосе, а потом и во всем диске стало тесно, и началась неизбежная борьба. Вновь рожденные яростно набрасывались друг на друга и рвали в клочья, и глотали. Среди рожденных лежали трупы погибших в борьбе за существование. Побеждали лучшие и сильные. И эти лучшие были ужасны. Во-первых, они объемом приблизительно в два раза превышали обыкновенных амеб, а во-вторых, отличались какою-то особенной злобой и резвостью. Движения их были стремительны, их ложноножки гораздо длиннее нормальных, и работали они ими, без преувеличения, как спруты щупальцами.

Во второй вечер профессор, осунувшийся и побледневший, без пищи, взвинчивая себя лишь толстыми самокрутками, изучал новое поколение амеб, а в третий день он перешел к первоисточнику, т.е. к красному лучу…

– Да, - теперь все ясно. Их оживил луч. Это новый, не исследованный никем, никем не обнаруженный луч. Первое, что придется выяснить, это – получается ли он только от электричества или также и от солнца, – бормотал Персиков самому себе.

И в течение еще одной ночи это выяснилось. В три микроскопа Персиков поймал три луча, от солнца ничего не поймал и выразился так:

– Надо полагать, что в спектре солнца его нет… гм… ну, одним словом, надо полагать, что добыть его можно только от электрического света. – Он любовно поглядел на матовый шар вверху, вдохновенно подумал и пригласил к себе в кабинет Иванова. Он все ему рассказал и показал амеб.

Приват-доцент Иванов был поражен, совершенно раздавлен: как же такая простая вещь, как эта тоненькая стрела, не была замечена раньше, черт возьми! Да кем угодно, и хотя бы им, Ивановым, и действительно это чудовищно! Вы только посмотрите…

– Вы посмотрите, Владимир Ипатьич! – говорил Иванов, в ужасе припадая глазом к окуляру, - что делается?! Они растут на моих глазах… Гляньте, гляньте…

– Я их наблюдаю уже третий день, - вдохновенно ответил Персиков.

Затем произошел между двумя учеными разговор, смысл которого сводился к следующему: приват-доцент Иванов берется соорудить при помощи линз и зеркал камеру, в которой можно будет получать этот луч в увеличенном виде и вне микроскопа. Иванов надеется, даже совершенно уверен, что это чрезвычайно просто. Луч он получит. Владимир Ипатьич может в этом не сомневаться. Тут произошла маленькая заминка.

– Я, Петр Степанович, когда опубликую работу, напишу, что камеры сооружены вами, - вставил Персиков, чувствуя, что заминочку надо разрешить.

– О, это не важно… Впрочем, конечно…

И заминочка тотчас разрешилась.

…Иванов соорудил камеру и в ней действительно уловил красный луч. И надо отдать справедливость, уловил мастерски: луч вышел жирный, сантиметра в четыре в поперечнике, острый и сильный.

1-го июня камеру установили в кабинете Персикова, и он жадно начал опыты с икрой лягушек, освещенной лучом. Опыты эти дали потрясающие результаты. В течение двух суток из икринок вылупились тысячи головастиков. Но этого мало, в течение одних суток головастики выросли необычайно в лягушек и до того злых и прожорливых, что половина их тут же была перелопана другой половиной. Зато оставшиеся в живых начали вне всяких сроков метать икру и в два дня уже без всякого луча вывели новое поколение и при этом совершенно бесчисленное. В кабинете ученого началось черт знает что: головастики расползались из кабинета по всему институту, в террариях и просто на полу, во всех закоулках, завывали зычные хоры, как на болоте. Панкрат, и так боявшийся Персикова как огня, теперь испытывал по отношению к нему одно чувство: мертвенный ужас. Через неделю и сам ученый почувствовал, что он шалеет. Институт наполнился запахом эфира и цианистого калия…Разросшееся болотное поколение наконец удалось перебить ядами, кабинеты проветрить. Иванову Персиков сказал так:

– Вы знаете, Петр Степанович, действие луча на дейтероплазму и вообще на яйцеклетку изумительно.

Иванов, холодный и сдержанный джентльмен, перебил профессора необычным тоном:

– Владимир Ипатьич, что же вы толкуете о мелких деталях, об дейтероплазме. Будем говорить прямо: вы открыли что-то неслыханное, – видимо, с большой потугой, но все же Иванов выдавил из себя слова: – профессор Персиков, вы открыли луч жизни!

Слабая краска показалась на бледных, небритых скулах Персикова.